Святой Григорий Палама
На то же Преображение Господне: в ней доказывается, что хотя божественный Свет, бывший при Преображении, и был не созданным, однако он не есть существо Божие

Пророк Исайя предсказал о Евангелии, говоря, что "Слово сокращено сотворит Господь во всей вселенней" (Ис. 10, 23). Сокращенное же это слово в немногих словах охватывает великий смысл. Итак, рассмотрим снова преждерассмотренные сегодня Евангельские слова, и прибавим к ним остальные, дабы нам насытиться еще заключающимся в них чистым смыслом и всецело стать причастниками божественного вдохновения.

"Во время оно, поят Иисус Петра и Иакова и Иоанна, и возведе их на гору высоку едины. И преобразися пред ними, и просветися лице Его, яко солнце" (Мф. 17, 1). - Се ныне время благоприятное; се ныне день спасения, братие: день божественный и новый и вечный, не разделяемый на промежутки времени, не возрастающий и не убывающий, ни обрываемый ночью. Ибо это - день Солнца Правды, у Которого нет изменения и ни тени перемены, Который с того дня благоволением Отца и содействием Святого Духа человеколюбиво воссияв на нас, вывел нас из тьмы в чудесный Свой Свет и продолжает все время сиять над головой нашей, будучи незаходимым Солнцем. Будучи же Солнцем Правды и Истины, Он не перестает светить и предоставлять ведать Его также и для любящих ложь и неправду на высоту глаголющих, или же своими (злыми) делами являющих себя таковыми; но делателям Правды и поклонникам Истины Он являет Себя и вверяется им и Своими озарениями радует их. И это - то, что Писание говорит: "Свет воссия праведнику и сожитель его - веселие" (Пс. 96, 11). Посему и Псалмопевец Пророк воспевает Богу: "Фавор и Ермон о имени Твоем возрадуетася" (Пс. 88, 13), преднаписуя оную радость для видевших, которая позднее сбылась на горе. Исайя же гвоорит: "Разреши всяк соуз неправды, разрушь обдолжения насильных писаний, всякое писание неправедное раздери" (Ис. 58, 6). Что же следует за тем? - "Тогда разверзется рано свет твой, и исцеления твоя скоро воссияют: и предъидет пред тобою правда твоя, и слава Божия обымет тя" (ст. 8). И еще: - "Аще отымеши от себе соуз, и рукобиения, и глагол роптания, и даси алчущему хлеб от души твоея, и душу смиренную насытиши, тогда воссияет во тьме свет твой, и тьма твоя будет яко плоудие" (ст. 9-10): ибо тех, которых Солнце сие явно озарит, Оно делает и их самих иными "солнцами": потому что "праведницы просветятся яко солнце, во царствии Отца их" (Мф. 13, 43).

Итак, отложим, братие, дела темная, и станем делать дела света, чтобы не только в этом дне нам честно ходить, но и стать "сынами дня"; и приидите и взойдем на гору, где Христос просиял, дабы увидеть сбывающееся там; лучше же сказать, - нас, таковых сущих и ставших достойными такового дня, Само Слово Божие возведет в свое время. А теперь напрягите и возвысьте ваши душевные очи к свету Евангельской проповеди, чтобы тем временем преобразиться обновлением ума вашего, и таким образом привлекши свыше божественное озарение, стать вам сообразными подобию славы Господней, Которого лице на горе просветилось сегодня, как солнце. Каким образом: "как солнце"? - Было некогда время, когда этот солнечный свет не был как бы заключенным в некоем сосуде в форме диска, потому что свет был раньше формы; Производящий же все, произвел солнечный диск в четвертый день, сочетав с ним свет, и таким образом установил светило, которое делает день и бывает видимо днем. Так, вот, и Свет Божества был некогда не как бы заключенным в сосуде, но в Теле Христовом: потому что Свет является предвечным, а тело является восприятием, которое приял от нас Сын Божий, затем ради нас созданное, заключающее в себе всю полноту Божества; и таким образом оно явилось обожествленным и богосиянным светом. Вот таким образом порсветилось лице Христово, как солнце, "ризы же Его быша белы яко свет". Марк же гвоорит: "Ризы Его быша блещашася, белы зело яко снег, яцех же не может белильник убелити на земли" (Мрк. 9, 3). Итак, следовательно, тем Светом просияли и покланяемое (божественное) тело Христово и одежды, но не в равной силе света: потому что лице Его просветилось, как солнце, одежды же стали светлыми, как прилегающие к Его телу, и чрез них он показал: каково - одеяние славы, в которое в будущем веке облекутся приближенные к Богу, и - каковы одеяния безгрешности, которых, вследствие преступления, Адам совлекшись, увидел себя нагим и устыдился.

Божественный же Лука говорит: "Бысть видение, лица Его ино, и одеяние Его бело блистаяся" (Лк. 9, 29); тем самым все совершаемое там ни с чем не сравнивает. Марк же прибегает к образу относительно одежд, говоря, что они "быша блещашася, белы зело, яко снег"; но и он показал, что образы и подобия относительно вида сих одежд уступают и недостаточны: потому что снег, хотя и бел, но не сияет, потому что всегда имеет неровную поверхность, весь будучи составлен как бы из каких-то мелких пузыриков, вследствие смешения с содержащимся внутри воздухом: потому что он уже отнюдь и не облако и не в силах выдавить заключающийся внутри воздух, и силою мороза уплотняется, и таким образом бывает носим воздухом и похож - на пену по белизне и вместе по неровности. Следовательно, поскольку белизна снега не довлеет для передачи приятности оного видения (блистающих одежд Христа во время Преображения), то к сему понятию присовокуплено понятие блеска; кроме того, и этим Евангелист показывает, что оный Свет, силою которого одежды Христовы стали сияющими и белыми, был паче-естественным: потому что не является свойством чувственного света делать белым и сияющим то, на что он падает, но он показывает тот цвет, каким есть на самом деле; а этот Свет, как представляется, покрыл, или лучше сказать - изменил их, что не является свойством чувственного света. А что еще более удивительно, так это то, что и изменив, сохранил их тогда неизменными, как скоро затем явствовало. Разве нечто такое является свойством известного нам света? Поэтому Евангелист, представляя не только сияние и превосходящую прекрасность лица Господня, но и сверхъестественную красоту Его одежд, тем, что с белизной снега сочетал и понятие сияния, отвел от мысли, что эта красота была естественной. Поскольку же и искусство, как известно, привносит естеству некую красоту, и поскольку оную красоту он ставит выше украшений, делаемых мастерами, он говорит: "яцех же белильник на земли не может убелити".

Поскольку же предвечное Слово, нас ради воплотившееся, воипостасная мудрость Отчая, конечно, в Самом Себе носит и слово Евангельской проповеди, и как бы одеждами Его являются буква (облекающее слово), белая, воистину, и ясная будучи, а вместе - и сияющая и просвещающая и как бы подобная жемчужине, лучше же сказать - приличествующая Богу и боговдохновенная для зрящих в духе то, что принадлежит Духу, и богоугодно толкующих тексты Писания, то поэтому и слова Евангельской проповеди Евангелист определил таковыми, "какие белильщик", - т.е. мудрец века сего, - не может растолковать. И что говорю: растолковать? - Когда и понять он не может, когда и другой растолковывает№; потому что, как говорит Апостол: "Душевен человек не приемлет яже Духа Божия, и не может разумети" (1 Кор. 2, 14); посему, сводя на уровень чувственных явлений это превышающее ум и божественное и духовное сияние, заблуждается, безрассудно надмеваясь плотским своим умом, вступая в область того, о чем и понятия не имеет.

Но Петр, блаженнейшим этим видением озарен душою и увлечен к еще большей любви и желанию, не желая уже разлучаться с оным Светом, - "добро есть анм зде быти", сказал Господу, - "аще хощеши, сотворим зде три сени, Тебе едину, и Моисеови едину, и едину Илии", поскольку время восстановления (всего) еще не наступило, а когда это время придет, тогда не будем мы нуждаться в рукотворенных кущах. Но тем, что распределяет им равные кущи, не следовало ему равнять Владыку с рабами; потому что Христос, как сущий Сын Божий, находится в недрах Отчих; Пророки же, надлежащим образом, как подлинные сыны Авраама обитают в недрах Авраама. Итак, когда Петр, не зная (что говорит) говорил так - "се облак светел осени их", прерывая слова Петровы и показывая - каковая отвечает Христу куща.

Но что такое сам этот облак и каким образом, будучи светлым, он осенил их? Не был ли ото облак тем неприступным Светом, в котором Бог обитает, и тем Светом, в который Он облачается, как в одежды; ибо говорится: "Полагаяй облаки на восхождение Свое" (Пс. 103, 3); и - : "Положи тьму за кров Свой, окрест Его селение Его" (Пс. 17, 12)? Хотя, как гвоорит Апостол: "Един имеяй бессмертие, во свете живый неприступнем" (1 Тим. 5, 16); так что здесь свет и тьма являются то же самое, по причине неприступного блеска сего сияния. Но и относительно самого того Света, который сначала был видим для глаз Апостолов, священные Богословы свидетельствуют, что он - неприступен. - "Ибо сегодня", как говорит один из них, - "бездна неприступного Света; сегодня на Фаворской горе зримо бывает Апостолам беспредельное излитие божественного сияния". И великий Дионисий, говоря. Что оный неприступный Свет есть мрак, в котором, говорится, обитает Бог, утверждает, что "в нем бывает всякий удостоенный знать и видеть Бога".

Итак, это был тот же Свет, который сначала видели Апостолы, как сияющий от лица Господня, а после сего - как осеняющий светлый облак; но тогда, вот, он представил для взора более слабое озарение, а затем, явившись в гораздо более полной степени, он, вследствие чрезмерности света, стал неприступен для их зрения, и таким образом он осенил Источник божественного и приснотекущего Света - Солнце Правды Христа. Да и в чувственном солнце тот же свет дает себя видеть взору, когда проливается в виде лучей, и опять же бывает недоступен для взора, когда кто-нибудь устремит свой взгляд (непосредственно) на солнце: потому что свет его превышает меру возможностей наших глаз. Но чувственное солнце светит не по своему желанию, а по природе, и светит не только для тех, кому бы пожелало; Солнце же Истины и Правды Христос, обладая не только естеством и естественным сиянием и славою, но, в равной мере, и волею, промыслительно и спасительно озаряет тех только, кому пожелало бы, и - в той же степени, как Ему это было бы угодно. Посему, пожелав, как солнце, Он озарил и был зрим для глаз Апостолов, и то - не на долгое время, а затем, еще сильнее просияв, как Ему это было угодно, Он, вследствие превосходящего сияния, стал недоступен для очей Апостолов, как бы вшед в светлый облак. Но и голос раздался из облака: "Сей есть Сын Мой Возлюбленный, о Нем же благоволих: Того послушайте" (Мф. 17, 5). На Иордане, когда Господь крестился, разверзлись небеса, и был тот же глас, исходящий от оной, конечно, славы, - которую Стефан затем, когда раскрылись для него небеса, быв исполнен Духа Святого, устремив взор, увидел, ныне же исходящий из оного облака, осенившего Иисуса. Итак, этот облак тождественен со сверхнебесной славой Божией. Ужели же чувственный свет будет - сверхнебесным? - Голос же Отца из облака показал, что все бывшее до пришествия Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, как то: жертвы, законоположения, усыновления, были несовершенными, и не были и не совершались на основании первичной воли Божией, но были (лишь) допущены ввиду сего имеющего быть пришествия и явления Господня. И Он есть Тот, о Котором, как о Сыне Возлюбленном, благоволит и совершенно довольствуется и в Котором почивает Отец; посему и повелевает Его слушать и Ему повиноваться. И хотя бы Он сказал: "Внидите узкими враты: яко пространная врата и широкий путь вводяй в пагубу; узкая же врата и тесный путь вводяй в живот", - слушайте Его; и если бы Он сказал, что этот Свет есть царство Божие, - слушайте Его и веруйте Ему, и делайте себя достойными этого Света.

Но когда воссиял светлый облак, и возгремел Отеческий голос из облака, "падоша", говорит (Евангелист), "ниц ученицы"; пали же они ниц не по причине голоса, поскольку и в других случаях неоднократно он бывал: не только на Иордане, но и в Иерусалиме, при приближении спасительной Страсти, когда Господь говорит: "Отче, прослави имя Твое", тогда - "прииде же глас с небесе: и прославих, и паки прославлю" (Ин. 12, 28); и весь народ слышал это, и, однако, никто из них не упал. Здесь же не только голос, но вместе с голосом осиял их и невыносимый Свет. Поэтому богоносные Отцы справедливо признают, что Ученики пали ниц, не по причине голоса, но по причине превосходящего и паче-естественного Света; потому что и прежде чем прозвучал голос, они "были в страхе", как говорит Марк (9, 5), конечно, вследствие сего Богоявления.

Но когда, на основании всего этого, является очевидным, что этот Свет есть божественный и сверхъестественный и несотворенный, что хотят опять эти нахватавшиеся сверх должного светских и недуховных наук, и не могущие познать то, что от Духа?! Но они впадают и в иную бездну: потому что они не признают, что этот Свет является божественной славой, ни Божиим царством, ни красотою, ни благодатью, ни сиянием, - как это утверждаем мы, наученные Господом и Богословием, - но в то же время они решительно утверждают, что тот Свет, который они раньше называли чувственным и сотворенным, есть существо Божие. Господь же в Евангелии называет этот Свет не только общей славой для Себя и Отца, но - и для святых Ангелов, как пишет божественный Лука: "Иже бо аще постыдится", говорит, "Мене и Моих словес, сего Сын Человеческий постыдится, егда приидет во славе Своей и Отчей и святых Ангел" (Лк. 9, 26). Так что, утверждающие, что сия слава есть существо, сим признают, что оно тождественно у Бога и у Ангелов, а это верх нечестия! Не только Ангелы, но и святые человецы являются причастниками сей славы и царствия, но Отец и Сын с Божественным Духом по природе Своей обладают этой славой и царством, Святые же Ангелы и человецы по благодати являются участниками ее, оттуда получая озарение. И это нам подтвердили Моисей и Илия, быв видимы в сей славе с Ним (Лк. 9, 31). Моисей же просиял не только на Фаворе, будучи общником божественной славы, но и некогда лицо его настолько было прославлено, что сыны Израилевы не могли взирать на него. И сие подтвердил говорящий, что "бессмертную славу Отца Моисей восприял на своем смертном лице"; и отвечающий Евномию, отрицавшему, что Сын является участником славы Вседержителя, так пишет: "И даже если бы слово было о Моисее, я бы не допустил такого мнения".

Итак, у Бога и Святых Его - общая и единая слава и царство и оный Свет; посему и Псалмопевец Пророк воспевает: "Светлость Господа Бога нашего на нас" (Пс. 89, 17); но никто еще до сих пор не дерзал говорить, что у Бога и Святых - общее и единое существо. И утверждать, что теперь на горе впервые обнаружилось общее божественное сияние Божества Слова и плоти, значило бы говорить в духе Евтиха и Диоскора, а не - претендующих охранять Православие. И эту славу и сияния увидят все, когда Господь явится, сияя от востока и до запада; узрели же ее и сегодня совосшедшие с Иисусом Ученики Его; но никто не пребывал в самой жизни и существе Божием, и никто не видел и не возвести естество Божие. И сей божественный Свет мерою дается и способен увеличиваться и уменьшаться, согласно достоинству принимающих его неделимо-разделяемого; и вот подтверждение сказанному: лицо Господа просияло паче солнца, одежды же Его стали светлыми и белыми, как снег. И Моисей и Илия были видимы в той же славе, но ни один из них не просиял тогда так, как солнце; и сами Ученики то созерцали этот Свет, то не были в силах взирать на него. Итак, размеривается таким образом и неделимо-разделяется и способен увеличиваться и уменьшаться оный Свет, и частично ныне, а частично позднее познается; посему и божественный Павел говорит: "Отчасти разумеваем, и отчасти пророчествуем" (1 Кор. 13, 9). Существо же Божие совершенно неделимо и неприступно, и никакое из существ неспособно увеличиваться и уменьшаться; впрочем же, это проклятым Мессалианам свойственно полагать, что для достойных, по их понятию, возможно видеть существо Божие. Мы же, отвращаясь и от древних, и от новых еретиков, веруя, как были научены: что Святые созерцают и как причастники разделяют царство и славу и сияние и свет неизреченный и благодать божественную, но не - существо Божие, - идем к сиянию благодатного Света, дабы познать и поклониться Трисиянному Божеству, во единице сияющему, неизреченному Сиянию из единой триипостасной природы; и очи помысла устремим на Слово, Которое с плотию ныне восседает превыше небесных сводов, Которое, как это подобает Богу, седя одесную Величия, как бы издали так обращается к нам: "Если кто желает примкнуть к сей славе, пусть, насколько это возможно, подражает Мне и шествует тем путем, которым Я шел на земле и представил в пример как образ жизни".

Итак, будем созерцать внутренними очами сие великое зрелище: наше естество, навсегда соединившееся в своей жизни с невещественным огнем Божества; и сняв с себя кожаные одежды, в которые мы оделись вследствие преступления, - т.е. отвергнув земные и плотские заботы, станем на святой земле: каждый создав свою личную святую землю, достигнув сего путем добродетели и тяготения к Богу, чтобы нам возыметь дерзновение, когда Бог придет во свете и, притекши к Нему, воссиять и вечно пребывать с Ним, озаренные во славу Трисолнечного и единственнейшего Сияния ныне и присно и во веки веков. Аминь.