Епископ Григорий (Граббе)
ЦЕРКОВНОЕ БЛУЖДАНИЕ МЕЖДУ ДВУХ СОСЕН

Увидев в "Русской Жизни" статью иподиакона Глеба Рара, участника управления одной из епархий Русской Зарубежной Церкви, человека образованного и давнишнего участника нашей церковной жизни, - я понадеялся прочитать что-то ясное и полезное.

Увы, в длинной статье я нашел смесь неправильных суждений и проявление непонимания некоторых фактов церковной жизни, легко усвояемых простыми православными "бабушками" в России, но непонятных для некоторых интеллигентов за границей. Г. Рар делает краткийй очерк начала существования Зарубежной Церкви вне России после эвакуации из России в 1920 г. Можно сказать, что "в общем" факты приведены правильно, а комментируются с ошибками.

Например, говоря о прибытии православных епископов во главе с Высшим Церковным Управлением Юга России и множества военных беженцев из России в Константинополь, Г. Рар толкует их положение там не как временных гостей, а как положение духовенства, вступившего в клир Константинопольской Церкви. Поэтому он думает, что для переезда Церковного Управления и Синода в Сербию надо было бы получить канонический отпуск от Константинопольской Церкви. Мы можем его успокоить: для временного пребывания и отбытия после этого, - этого канонического отпуска не требуется. Выражаясь обывательски, это была кратковременная остановка. Зато, прием Заграничного церковного управления на территории Сербии - был уже другого порядка. Тут требовалось согласие ее Собоpа. Оно и было получено на основании 39 правила 6 Всел. Собоpа. Это правило было приято по поводу временного переселения на территорию Константинопольской Церквипочти всего населения Кипрской Церкви во второй половине седьмого века. Тогда целая область была выделена и перешла в управление Киприотам.

И опять надо сказать, постановление Сербского Собоpа не шло дальше гостеприимства и не давало Сербской Церкви никакого контроля над Русской Заграничной Церковью. Мне это особенно хорошо известно, ибо с августа 1931 г. я занимал место Управляющего Синодальной Канцелярией и фактически исполнял обязанности Секретаряя Архиерейского Синода.

Первый Собоp в 1921 г., как приззнает Г. Рар, конечно, был задуман и проведен прежде всего как имеющий задачи церковные, но, имея дело с русской паствой, впервые собравшейся свободно после революции и завхата власти коммунистами, не мог не остановиться на вопросах, связанных с революцией в отношении духовной жизни русских людей. Г. Рар, видимо, это учитывает. Однако, когда мы говорим о редакции указов Патpиаpха Тихона, то нам надо быть осторожными, распознавая, когда мы имеем перед собой его собственные подлинные решения, а когда сказывается давление на него, и соответственно с этим, и решение, вызванное этим давлением.

В вышедшей недавно брошюре "К истории церковных разделений Заграницей", которую Г. Рар еще не мог читать, когда писал свою статью, я привел данные о том, что Патpиаpху Тихону приписывалось решение, якобы Синодальное,но полученное в указе без его подписи. Заграничные арихереи, принимая его указ о закрытии Высшего Церковного Управления, не могли знать, что в указанный день заседания - Синода в Москве не было, а Патpиаpх находился под домашним арестом, впоследствии продленном.

Этот факт был опубликован мною впервые в указанной книжке, а до того в малораспространенном Синодально органе "Церковная Жизнь".

Если даже теперь, как правильно пишет Г. Рар, Церковь Московской Патpиаpхии "до сих пор не вполне свободна", то в 1922 г. Русская Церковь вовсе не была свободной.

Кстати Г. Рар удивляется, почему Митpополит Антоний не участвовал в заседании Синода в 1922 г. в Сермских Каpловцах при принятии решения касательно указа об упразднении Высшего Церковного Управления. могу это объяснить.

Митpополит Антоний был там и председательствовал на заседании, но уже тогда почустввалось начало интриги, приведшей к конце концов к расколу с Митpополитом Евлогием и поэтому было решено, что указ, объявлявший Синодальное определение будет подписан Митpополитом Евлогием "за Председателя", чтобы этим подчеркнуть его участие и согласие. Это был шаг, связанный с уже начавшим чувсвоваться появление через три года евлогианства.

Г. Рар прав, что с этого времени наступает автомномия Русской Церкви Заграницей на основании Постановления 7/20 ноябpя 1920 г. за N 362.

Однако, Г. Рар расходится со своею зарубежной иерархией в вопросе, до какого времени должна сохраняться автономия заграничного Синода. Он, будучи иподикаоном и членом Епархиального Совета, счел себя в праве выступть с публичной критикой своей высшей церковной власти. Тут проявляется грубое нарушение церковногоп порядка, запрещенное 39 Апостольским правилом в отношении епископов.

Ставя себя выше епископов, иподиакон Г. Рар приступает в газетной статье к критике определения Собоpа Епископов. Впрочем, при этом говоря о Мансонвильском Собоpе, Г. Рар, видимо не знает, что он имел две сесии и закончился в Нью-Йорке. Кроме того, вместо соборных определений, он цитирует менее аторитетное совещания духовенства в России.

Прежде всего удивляет, что Г. Рар выступает как критик Архиерейского Собоpа, совершенно не ссылаясь на два его посланияя и объявленные определения, а приводит в кавычках откуда-то взятые формулировки. В протоколах Собоpа я их не нашел. Он деллает ошибки и в истории. Первым утверждением Г. Рара, скоторым нельзя согласиться - является, что "Не Митpополит Сегрий и его Синод смещали несогласных". Митpополит Сергий широко применял запрещения в служении ко всем несогласным с ним епископам, причем, делал это единолично. В этот период, в порядке перевоспитания, посидел в тюрьме и сам Сергий. Потом настал черед всех, даже обновленцев, пока, ради политической необходимости, Сталин не освободил сергиан и не помог им "расцвести". На свободе было только 4 епископа, когда Сталин неожиданно пригласил к себе в кабинет Митpополитов Сергия и Николая и обещал им широкую помощь для возрождения церковной жизни на Руси. По внешности - это было благодеяние, а по сущности - начало внутреннего порабощения с полным и систематическим превращением Церкви в организацию, которая могла бы быть использована во внешней политике правительства.

Из признаний фактических руководителей этой акции, чиновников КГБ, мы знаем, что все кандидаты на архиерейские должности не получали кафедр без предварительного их "перевоспитания". Вот почему врешениях нынешенго Синода, формально уже свободного, мы не видим настоящей перемены.

Особенно вжным вопросом в нашем расхождении является почитание новомученнков.

Г. Рар вынужден признать, что не зря мы не соглашались с позицией Патpиаpхии в этом вопросе. Он пишет: "Да, кошунственные и недопустимые заявления представителей Московской Патpиаpхии на этот счет действительно были. Начиная с Митpополита Сергия и кончая ныне здравствующими иерархами". И что же? Находит ли он потребным раскаяние в таком грехе? Нет. Ни на какую акцию Патpиаpхии он сослаться не может, а вместо этого указывает на решение зарубежное и признание его народом, а не Патpиаpхией. "Однако, все мы знаем, что после прославления за рубежом (подчеркнуто мною Е. Г.) весть об этом распространилась по всей России и почитание их стало повсеместным. Никто никогда не восставал против их прославления".И это молчание со стороны Патpиаpхии равносильно прославлению ею св. Новомученников?

Впрочем, молчание было неполное. В довольно распространенной моей статье в начале этого года я приводил слова Патpиаpха Алексия о том, что прославляются еще новомученник Митpополит Киевский Владимир и Великая Княгиня Елизавета Федоровна. Однако, упомниная об этом великом достижении перед лицом многотысячных российских мученников, Патpиаpх сделал еще оговорку: "Правда, мы ставим вопрос и об их реабилитации".

До сих пор мы так и не знаем к какому ответу пришли по этому вопросу в Патpиаpхии, но сам по себе вопрос о реабилитации мученников звучит дико.

Итак, Г. Рар относительно прославления новомученников Патpиаpхией мог ответить только, что прославила их не она, а Зарубежная Церковь и народ, который стал почитать их вслед за нею.

Тут надо заметить, что Г. Рар реагирует как будто на определение Архиерейского Собоpа в Мансонвилле, но в протоколах этого Собоpа, опять таки, нельзя найти ни одного цитированного им определения.

В другом вопросе, в непротивлении Патpиаpхии закрытию храмов (факте общеизвестном), Г. Рар старается представить вопрос с сомнительным подходом к нему и пользуется наивным аргументом: "Но расследования этого вопроса со стороны Зарубежной Церкви не было". Но он, тем не менее, не оспаривает того факта, что Патpиаpхия благодарила Советскую власть за доброе отношение к религии, когда на самом деле ее жестоко преследовали.

Достаточно вспомнить заявление Митpополита Сергия иностранным корреспондентам 15 февр. 1930 г. (См. мою книжку "Русская Церковь перед лицом господствующего зла", стр. 75).

Интересно, что Г. Рар обходит молчанием и весьмиа решительные определения Собоpа Зарубежной Церкви касательно экуменизма, имея ввиду не ранние его формы почти 100 лет назад, когда переговоры с англиканами и стро-католиками имели в виду не достижение компромисса а ознакомление их с Православием. С тридцатых годов нашего столетия, когда конференции стали постепенно оформлять экуменизм, Заграничный Синод стал посылать на эти конференции не членов, а только наблюдателей.

Первой такой конференцией была Эванстокская в 1954 г., на которой православную делегацию возглавлял твердо православный греческий Митpополит Михаил. Наш Архиерейский Синод уже ранее решил не участвовать в экуменических съездах в качестве членов.меня пригласили участвовать на конференции в Эванстоне в качестве наблюдателя.Это было в 1954 г., а в 1961 г. вполне оформился Мировой Совет Церквей, и по распоряжению КГБ Московская Патpиаpхия стала его членом.

Таким образом, утверждение, что "фактически Зарубежную Церковь перестали привлекать к этой деятельности Всемирного Совета Церквей в 1962 г." - ошибочно. Отправляясь на конференцию как наблюдатель, я сделал заявление в печати о неприятию нашей Церковью принципов экуменизма.

Следущее заявление Г. Рара тоже ошибочно. Он говорит, что Аpхиепископ Тихон был уволен из Берлина, потому что у него был трудный характер и многие на него жаловались. У Митpополита Серафима, напротив, характер был очень приятный, соединяясь с принципиальной твердостью, и назначение его было всем приятно. Он держал себя очень независимо. Так что, не было ни требования властей убрать Аpхиепископа Тихона (при нем прошел закон о Германской епархии), ни требования назначить Аpхиепископа Серафима. Собственно, Митpополит мог бы иметь основание убрать Аpхиепископа Тихона из Берлина. Когда он прибыл туда на освящение храма, ему принесли на подпись благодарственную грамоту Гитлеру за построение храма, копия которой была уже передана властям. Оказалось, что менять ее уже было невозможно, хотя некоторые выражения Митpополиту Анастасию и не понравились, а текст адреса не был дан ему предварительно на одобрение.

Г. Рар в сущности не расходится с нами в оценке нравственного уровня епископата Московской Патpиаpхии. Но его оценка не полна, потому что он не упоминает самого главного препятствия для объединения с Патpиаpхом Алексием II. Патpиаpх эту причину нашего разделения вообще обходит полным молчанием, но в моей статье "Догматизация сергианиства" я привел его слова о том, что он не намерен отказываться от связующего его обязательства по отношению к экуменизму. Но можем ли мы не придавать значения тому, что принято оно было вопреки выраженному в Символе Веры учению о единой Церкви по указанию безбожников из КГБ?

В ответ на статью Г. Рара в газете "Русская Жизнь" была помещена прекраснаяя статья диакона Андрея Сикоева.

Он совершенно правильно определяет Московску Патpиаpхию как новую форму оскандалившегося в глазах народа обновленчества. В свое время Митpополит Сергий принимал обновленчество в, может быть, надежде его облагородить своим возглавлением.

Став во главе Русской Церкви, он принял в нее многих бывших обновленцев, а КГБ поддерживал эту акцию. Бывший обновленец (прот. Колчицкий) одно время был управляющим делами Синода Митpополита Сергия. Вот почему в иерархию Московской Патpиаpхии проникло много людей сомнительной нравственности.

Наши "миротворцы" не могут усвоить, что иерархия Московсокй Патpиаpхии составилась отчасти из обновленцев. Поэтому то, что еще в какой-то степени было возможно при жизни Митpополита Анастасия, теперь стало невозможным. Шли годы и диавол не спал. Строгость, особенно в вопросах догматических, есть и должна быть проявлением любви, с которой мы стремимся заблудших братьев вернуть на путь истины. Правила Вселениских Собоpов говорят иногда о снисхождении, а иногда анафеме еритиков, если они не поддаются увещеваниям. Так в древности было с арианами и другими ересями. Каждый из нас в Символе Веры исповедует: "Верую во едину святую соборную и апостольскую Церковь".

А Московская Патpиаpхия как раз недавно вновь демонстрировала в Москве на экуменическом молении свое объединение с католиками и разными протестантами. В сообщении московского Экуменического Совета в N от 22 мая 1992 г. (газета "Русская Мысль"), - читаем: "свой интерес к созданию экуменического Совета проявили Митpополит Смоленский и Калининградский Кирилл а архиепичкоп католической Церкви Тадеуш Кондрусевич... Важной стороной деятельности Совета станут совместные молитвы о единстве Церкви, а также совместные акции в деле милосердия и проповеди Евангелия, образования и культуры". Сравним это с 45 правилом Святых Апостолов: "Епископ или пресвитер, или диакон, с еретиками молившиеся, токмо да будет отлучен. Аще ли позволит им действовати что-либо яко служителем Церкви, да будет извержен".

Надо ли спрашивать, за кем должны идти православные русские люди в России? Православна ли нынешняя Московская Патpиаpхия и не завладели ли Русской Церковью еретики?