О СВЯТОЙ БИБЛИИ

Подразделение Библии и проблема канона

Библия — слово греческое, значащее „книги". Ставится это слово по-гречески с определенным артиклем “та”, во множественном числе, т. е., оно значит: „Книги с определенным содержанием".

Это определенное содержание есть Божие откровение людям, данное для того, чтобы люди нашли путь к спасению, т. е., сделались бы способными жить общей жизнью с Богом, т. е., жизнью вечной и радостной, в любви ко Творцу и друг ко другу, ко всем Богом сотворенным существам.

Эту цель Библии, ее определенное содержание надо помнить при ее изучении, так как иначе будет непонятно, почему Библия отмечает одни явления и пропускает другие, отвечает на одни вопросы и молчит о других, кажущихся на первый взгляд столь же заслуживающими внимания.

Библия — документ абсолютной совершенной правды. В ней нет ни одного слова, которое не соответствовало бы совершенной Божественной Правде. Но отеческая литература, вся подлинно церковная письменность и проповедь, являются продолжением и развитием Библии, свидетельствами жизни Того же Духа Святого, Животворящего, Который глаголал отцем во пророцех и глаголет и будет глаголать до конца веков в Святой Христовой Церкви.

Православный христианин не может „довольствоваться" Библией, как хочет делать протестант. Чем больше христианин будет жить Библией, тем более она сама будет заставлять его себя продолжать: продумывать, прочувствовать, стремиться воплощать и развивать все, что в ней заложено. Продумыванием, прочувствованием, воплощением и развитием священного Божиего Закона и является жизнь всех святых Христовой Церкви, до современного нам о. Иоанна Кронштадтского включительно.

И никогда не может православный христианин ни в чем, ни в малом, ни в большом „войти в противоречие с Библией", счесть хотя бы одно ее слово „устарелым", потерявшим силу, или тем более фальшивым, как нас хотят уверить протестантские, а иногда даже называющие себя православными, критики, враги Божиего слова. „Небо и земля мимо идут, но словеса Божий не мимо идут" (Мф. XXIV, 35), и „скорее небо и земля прейдут, нежели одна черта из Закона пропадет" (Лк. XVI, 17), как сказал Господь.

Библия есть голос Духа Святого, но Божественный голос звучал чрез человеческих посредников и человеческими средствами. Поэтому Библия есть книга, имеющая и земную свою историю.

Она явилась не сразу. Писалась она многими людьми в течение длительного периода на нескольких языках в разных странах.

Разделяется Библия на Ветхий и Новый Заветы. В Новом Завете — совершение и полнота всей Божественной Правды, в Ветхом Завете — подготовительное, педагогически неполное раскрытие ее.

Человеческая природа искривлена грехом, вошедшим в нее падением прародителей и возросшим в дальнейших поколениях бесчисленными личными согрешениями людей. Для того, чтобы подготовить испорченное человечество к принятию Сына Божия и Его Божественного полного Закона, нужен был внимательнейший заботливый процесс. Егото и совершает Господь в Ветхом Завете.

Самое появление Ветхого Завета, дарование первоначального Божиего Откровения на горе Синайской — это уже очень значительный этап, в свою очередь подготовленный заботливым процессом Божиего отбора в человеческом роде и воспитанием этого отбора.

Перовоначально, Богом — Моисею была дана лишь первейшая часть Библии, т. н. Тора, т. е.. Закон, заключенный в пяти книгах — Пятокнижие.

Эти книги: Бытие, Исход, Левит, Числа и Второзаконие.

В течение длительного времени только это, т. е., Пятокнижие — Тора и было в полном смысле слова Священным Писанием, словом Божиим для Ветхозаветной Церкви, хотя тотчас же вслед за Торой, почти одновременно с последними строками ее, явились и первыt строки иных, из первоначального Божиего Закона органически вытекающих, писаний. Книга Иисуса Навина начала писаться в тот самый почти момент, когда заканчивалось писание Второзакония. Книга Судей продолжает книгу Иисуса Навина, книги Царств продолжают книгу Судей. Паралипоменон, т. е.. Летописи, дополняют книги Царств, книги Ездры и Неемии являются продолжением книг Царств и Паралипоменона. Книги Руфь, Есфирь, Иудифь и Товит рисуют отдельные эпизоды истории избранного народа. Наконец, книги Маккавейские заканчивают повествование об истории Израиля и доводят ее до порога цели, до порога пришествия Христова.

Так является следующий за Законом, второй отдел Священного Писания, называемый Историческими книгами, в узком смысле слова Священной Историй.

И в книгах Исторических встречаются вкрапленными отдельные поэтические творения: песни, молитвы, псалмы, а также поучения (см. напр. Бытие ХI гл., Исх. XV гл., многая места Второзак., Суд. V гл., 2 кн. Царств I гл. 19 ст. и далее, Товита XIII гл. и пр. т. п.). В более поздние времена песни и поучения выросли в целые книги, составляющие третий отдел Библии — Учительные книги, поеврейски Кетубим. К этому отделу относятся книги: Нова, Псалтирь, Притчи Соломоновы, Екклезиаст, Песнь Песней, Премудрости Соломоновы, Премудрости Иисуса сына Сирахова.

Наконец, творения свв. пророков, действовавших среди Еврейского народа по Божиему велению после разделения царства и после пленения Вавилонского, составили четвертый отдел Священных книг — книги Пророческие, по-еврейски называемые Небиим. В этот отдел включаются книги: прор. Исаии, прор. Иеремии, Плач Иеремии, Послание Иеремии, прор. Варуха, прор. Иезекииля, прор. Даниила и 12 малых Пророков, т. е., Осин, Иоиля, Амоса, Авдия, Ноны, Михея, Наума, Аввакума, Софонни, Аггея, Захарии и Малахии.

Такое деление Библии на книги Законодательные, Исторические, Учительные и Пророческие было применено и к Новому Завету, где Законодательными книгами являются Евангелия, Исторической книгой — Деяния Апостолов, Учительными книгами — Послания свв. Апостолов и Пророческой книгой — Откровение св. Иоанна Богослова.

Кроме этого деления мы часто еще слышим о делении Священного Писания Ветхого Завета на книги Канонические и книги Неканонические.

Чтобы выяснить этот вопрос, нам надо вернуться к нашим словам о том” что первоначально только Тора — Закон, т. е., пять книг Моисеевых были в полном смысле слова Священным Писанием, Законом для Ветхозаветной Церкви.

Остальные книги, включаемые ныне в Библию, были для древнего благочестивого еврея таким же продолжением Закона, его развитием, но не его частью, как для нас творения мужей апостольских, свв. отцов, жития святых, патерики, вплоть до творений таких современных писателей, как Феофан Затворник, о. Иоанн Кронштадтский, митрополит Антоний.

В таком положении отношение к Священным книгам в древнем Израиле сохранялось до эпохи возвращения из Вавилонскаго плена. Отделившиеся в это время от иудеев самаряне принимают в качестве Св, Писания только Пятокнижие Моисееве, хотя и знают в качестве назидательных книг, некоторые и другие книги Библии.

Усвоив эту справку, мы яснее поймем, как возник вопрос о каноне Ветхозаветной Церкви, т. е., вопрос о том, какие именно из писаний должны пользоваться столь высоким авторитетом, чтобы быть поставленными рядом с Синайским Законом, а какие нет. Ведь и для нас некоторые творения церковных писателей более авторитетны, а другие — менее. Это особенно верно в отношении позднейших, менее прославленных святостью писателей.

Вопрос о каноне, т. е,, о том, какие из благочестивых писаний могут почитаться подлинно Богодухновенными и быть поставленными наряду с Торой, занимал Ветхозаветную Церковь в течение последних столетий пред Рождеством Христовым. Но Ветхозаветная Церковь канона не установила, хотя и сделала всю подготовительную для того работу. Один из этапов этой подготовительной работы отмечает II-я книга Маккавейская, говоря, что Неемия, „составляя библиотеку, собрал сказания о царях и пророках, и о Давиде и письма царей" (II, 13). В еще большей степени подготовил установление канона священнейших книг выбор книг для перевода 70 толковников, торжественно соборно совершенный Ветхозаветной Церковью.

И то, и другое событие с некоторым правом можно было бы считать установлением канона, если бы мы имели список книг, какие в качестве священных собрал праведный Неемия или какие избрали для перевода Богоизбранные толковники. Но точного списка ни для того, ни для другого события мы не имеем.

Разделения между признанными и непризнанными, каноническими и неканоническими, было установлено иудейской общиной лишь после отвержения Христа Спасителя вождями иудейского народа, после разрушения Иерусалима, на грани 1го и 11го века по Рождестве Христовом, собранием иудейских раввинов в гор. Иамнии в Палестине. Среди раввинов наиболее выдающимися были рабби Акиба и Гамалиил Младший. Ими был установлен список в 39 книг (которые они искусственно свели в 24 книги, соединив в одно книги Царств, книги Ездры и Неемии и 12 книг малых пророков, по числу букв еврейского алфавита), который был принят иудейской общиной и введен во все синагоги. Этот список и является тем “каноном”, в соответствии с которым книги Ветхого Завета называются каноническими или неканоническими.

Конечно, такой канон, установленный иудейской общиной, отвергшей Христа Спасителя и потому переставшей быть Ветхозаветной Церковью, потерявшей всякое право на то Божие наследие, каковым является Священное Писание, такой канон не может быть обязательным для Церкви Христовой.

Тем не менее. Церковь считалась с иудейским каноном, например, список священных книг, установленный Поместным святым Собором Лаодикийским, составлен явно под влиянием Иамнийского списка. Список этот не включает ни Маккавейских книг, ни Товита, ни Иудифи, ни Премудрости Соломоновой, ни третьей книги Ездры. Однако, и этот список не вполне совпадает со списком иудейского канона, так как список Лаодикийского Собора включает книгу пророка Варуха, послание Иеремии и II-ю книгу Ездры, исключаемые иудейским каноном (в Новом Завете Лаодикийский Собор не включил в канон Откровения св. Иоанна Богослова).

Но в жизни Церкви Лаодикийский канон не получил преобладающего значения. При определении Своих священных книг Церковь руководствуется в гораздо большей степени 85м Апостольским правилом и Посланием Афанасия Великого, включающими в состав Библии в Ветхом Завете 50 книг и в Новом Завете — 27 книг. На этот более широкий выбор оказал влияние состав книг перевода 70 толковников. Впрочем, и этому выбору Церковь подчинилась не безусловно, включив в свой список и книги, появившиеся позднее перевода 70ти, например, книги Маккавейские и книгу Иисуса сына Сирахова.

Что так называемыя „неканоническия" книги Церковь приняла в свою жизнь, свидетельствуется тем, что в богослужениях они употребляются совершенно так же, как и канонические, и например книга Премудрости Соломоновой, отвергаемая иудейским каноном, является наиболее читаемой из Ветхого Завета за богослужениями.

11я глава книги Премудрости Соломоновой так пророчески ясно говорит о страданиях Христовых, как может быть ни одно другое место в Ветхом Завете, кроме пророка Исаии. Можно заподозрить, что это обстоятельство и явилось причиной, почему раввины в Иамнии отвергли эту книгу.

Христос Спаситель в Нагорной проповеди приводит, хотя и без ссылок, слова из книги Товита (ср. Тов. IV, 15 с Мф. VII, 12 и Лк. VI, 31, Тов. IV, 16 с Лк. XIV, 13), из книги сына Сирахова (ср. XXVIII, 2 с Мф. VI, XIV и Мр.П, 25), из книги Премудрости Соломоновой (ср. III, 7 с Мф. XIII, 43). Ап. Иоанн в Откровении берет и слова и образы книги Товита (ср. Отк. XXI, 1124 с Тов. ХШ, 1118). У апостола Павла в посланиях к Римлянам (1,21), к Коринфянам (1 Кор. 1, 2027; II, 78), к Тимофею (1 Тим. 1,15) есть слова из книги прор. Варуха. У ап. Иакова очень много общх фраз с книгой Иисуса сына Сирахова. Послание к Евреям св. ап. Павла и книга Премудрости Соломоновой так близки друг ко другу, что некоторые умеренно отрицательные критики считали их творением одного и того же автора.

Все безчисленные сонмы христианских мучеников первых веков вдохновлялись на подвиг святейшим примером мучеников Маккавейских, о которых повествует 11-я книга Маккавейская.

Митрополит Антоний совершенно точно определяет: „Святые книги Ветхого Завета разделяются на каноническим, которыя признают и христиане и иудеи, неканоническия, которыя признают только христиане, иудеи же их утратили". (Опыт хр. пр. катехизиса, стр. 16).

Все это бесспорно свидетельствует о высокой авторитетности и боговдохновенности святых книг Библии, неправильно или, вернее, двусмысленно именуемых неканоническими.

Мы подробно остановились на этом вопросе потому, что протестантизм, послушно следуя иудейскому канону, отвергает все книги, отвергнутые иудеями, и в изданиях Библейскаго общества, которыми по преимуществу пользуется сейчас русская эмиграция, помещаются только книги, принимаемые еврейским каноном.

Кроме того, в институте иудаизма, находящемся в гор. Давенпорте в США, в котором под руководством еврейских раввинов изучают Ветхий Завет многочисленные протестантские пасторы, один из руководителей этого института, раввин Гудман, в марте 1951 г. заявил, что христиане в определении священных или несвященных для себя книг руководятся определениями еврейства. „Только после падения Иерусалима еврейское Священное Писание было закончено, и решение раввинов было принято всеми христианами"” — сказал раввин Гудман. А раз христиане в определении священных для себя книг руководятся указаниями раввинов, то еврейские раввины могут взять на себя обязанность и обучения христианских священников пониманию Божиего Закона.

Среди учеников раввинистического Института иудаизма в Давенпорте находятся выдающиеся пасторы городов Омаха, Консиль Блуф, Фремонта и Гленвуда, среди них — настоятель и декан епископального Троицкого кафедрального собора Чильтон Поуэль, настоятель пресвитерианской церкви Карсон Брепсби, председатель Омахского отделения Мирового Совета Церквей др Г.С. Банкрофт и др. А так как Американская Митрополия митрополита Леонтия находится в теснейшем единении с этими протестантскими общинами, то можно опасаться, что среди учеников иудейских раввинов появятся и православные священники.

В наше, исполненное соблазнами, время надо знать нам об этом одном из фундаментальнейших соблазнов и уметь отвечать на него.

Язык Библии

Священное Писание в оригинале написано па трех языках: на еврейском, на арамейском и на греческом.

На еврейском написана большая часть Ветхого Завета. На арамейском языке написаны в Ветхом Завете 28 главы книги прор. Даниила, 48 главы I книги Ездры и книга Премудрости Иисуса сына Сирахова, а в Новом Завете Евангелие от Матфея.

На греческом языке в Ветхом Завете написаны 2-я и 3-я книги Маккавейские и весь Новый Завет, кроме Евангелия от Матфея. Кроме того, и Евангелие от Матфея, и все книги Ветхого Завета, не признаваемые иудейским каноном, сохранились лишь на греческом языке, а в еврейском или арамейском подлиннике утрачены.

Первым известным нам переводом Священного Писания был перевод всех книг Ветхого Завета с еврейского на греческий, совершенный так называемыми 70 (точнее 72-мя) толковниками в III веке до Рождества Христова.

Димитрий Фаларей, ученый вельможа эллинистического египетского царя Птоломея Филадельфа, задался целью собрать в столице своего государя абсолютно все существовавшие тогда во всем мире книги. Иудея в это время (284247 гг. до Р. X.) была в подчинении у египетских царей, и Птоломей Филадельф приказал иудеям прислать в Александрийскую библиотеку все существовавшие у них книги, приложив к ним греческий перевод с них. Вероятно никто из современников не понимал, что это типичное для библиофилов стремление царя и его вельможи составить наиболее полную коллекцию книг будет иметь такое важнейшее значение в духовной жизни человечества.

Иудейские первосвященники отнеслись, конечно, под воздействием Духа Святого, к этой задаче с чрезвычайной серьезностью и сознанием ответственности. Несмотря на то, что к этому времени фактически весь еврейский народ сосредоточился в одном колене иудином и

иудеи смело могли бы взять на себя одних выполнение пожелания египетского царя, однако вполне справедливо и свято желая, чтобы в таком деле приняла бы участие вся Ветхозаветная Церковь, весь Богоизбранный Израиль, духовные вожди еврейского народа установили пост и усиленную молитву во всем народе и призвали все 12 колен Израилевых избрать по б человек толковников, т. е., переводчиков, от каждого колена, чтобы они совместным трудом перевели Священное Писание на греческий язык — язык всех племен и народов тогдашнего времени.

Этот перевод, явившийся таким образом плодом соборного подвига всей Ветхозаветной Церкви, получил название Септуагинты, т. е., Семидесяти, и сделался для православных христиан самым авторитетным изложением Священного Писания Ветхого Завета.

Значительно позднее (повидимому, около 1-го в. до Р. X. для ветхозаветной части Священного Писания и около начала 11-го по Р. X. для новозаветной его части) явился перевод Священного Писания на арамейский язык, т. н. Пешитта, который во всем важнейшем совпадает с переводом Септуагинта.

Для Сирийской Церкви и для всех Восточных Церквей, связанных с Сирийской, Пешитта также авторитетна, как для нас Септуагинта, и во всяком случае эти два перевода, а для западных еще и перевод, сделанный св. Иеронимом, т. н. Вульгата (что по-латыни значит совершенно то же, что по-арамейски Пешитта — “простой”), почитаются гораздо более авторитетными, чем еврейский подлинник.

Это может показаться странным, и мы постараемся разъяснить это.

Ко времени Христа Спасителя древнееврейский язык, на котором написан Закон и большинство прочих книг Ветхого Завета, был уже языком мертвым. Еврейское население Палестины говорило языком, общим тогда для всех семитических племен Передней Азии — арамейском. Христос Спаситель тоже говорил на этом языке. Те немногие слова Христовы, которые свв. евангелисты приводят в буквальной передаче, „талифа куми" (Мр. V 41), „авва", в обращении Господа к Богу Отцу (Мр. V, 41), предсмертный вопль Господа на кресте „Елои, Елои, ламма савахфани" (Мр. XV, 34) — все это арамейские слова (в Евангелии от Матфея слова „Елои, Елои" — Боже Мой, Боже Мой — приведены в древнееврейской форме „Или, Или", но вторая половина фразы в обоих Евангелиях дана на арамейском языке).

Когда же в течение 1го и П-го веков, после бурь Иудейской войны и восстания Бар Кохбы, прекратилось существование и малых общин иудеохристиан, тогда Священное Писание па еврейском языке совершенно исчезло из христианской среды. Воле Божией угодно оказалось, чтобы отвергшая Его и тем изменившая своему основному предназначению иудейская община получила иное назначение, оказавшись единственной хранительницей Священного Писания на исконном языке и, вопреки своей воле, стала свидетельницей, что все то, что говорит Христова Церковь относительно древних пророчеств и прообразов о Христе Спасителе и о Божием Отеческом приуготовлении людей к принятию Сына Божия, не измышлено христианами, но является подлинной, многогранно утвержденной истиной.

Когда после многих веков разделенного существования в разных и притом насмерть враждующих кругах Священного Писания, в греческом и арамейском переводах и в переводах с греческого и арамейского с одной стороны и еврейского подлинника с другой стороны, они были приведены к сличению, оказалось, что во всем сколько-нибудь главном, за редкими исключениями, оно тождественно. Перед лицом миллионоустой клеветы, которую во все века, а в наше время особенно, воздвигали и воздвигают враги против Божиего слова, это согласие является свидетельством того, как злостно недобросовестна клевета, как бережно, любовно сбережен священный Текст Божественных слов, как достославно оправдало человечество Божие доверие, вручившее абсолютную Правду в попечение немощным и ограниченным человеческим силам.

Но если тексты во всем главном так совпадают, то почему для православных христиан все таки остается более авторитетным греческий или арамейский перевод, а не еврейский подлинник?

Потому, что греческий и арамейский переводы в Церкви Христовой хранились от порчи Божией благодатью и благодатным человеческим подвигом, а еврейский текст в еврейской общине сберегался техническими приемами.

Когда строки Библии переписывались христианскими писцами, то и сам писец, будучи чадом Церкви, участником Церковной Божественной жизни, ведающим Истину, не делал важной ошибки в переписываемом тексте, и слушатели этого текста, которым передавал он переписанную книгу, не могли оставить без внимания чего-либо искажающего смысл священных слов, к которым Церковь так внимательна.

В еврейской же общине текст переписывался евреями, не ведающими полноты Истины. Многие строки Библии, говорящие о грядущем Христе или о иных Таинствах Христианской веры были им непонятны, и ни сами они, делая при переписывании ошибки, не могли быть остановленными правильным пониманием текста, ни их слушатели иудеи не могли их исправить. Утратившая благодатность, иудейская община не имела органического живого корректива для исправления доверенного ей текста, какой имела и имеет Христова Церковь. Поэтому в деле сохранения священного текста иудеи были предоставлены только природным человеческим средствам, которым свойственно ошибаться.

Иудейская община ясно, мучительно сознавала это, и видя, как с каждым веком, с каждым поколением умножаются списки, ошибки, недосмотры в священном тексте и как оказывается невозможным судить о верности того или другого разночтения, чтобы предотвратить с ужасом предвидимую полную порчу текста Священного Писания, она решилась на удивительное гигантское предприятие.

В течение первых веков христианства иудейские книжники, называемые масоретами, т. е., хранителями традиции, изъяли из всех синагог во всем мире все списки священных книг и заменили их собственными, переписанными строго точно и многократно проверенными из буквы в букву самими масоретами. В дальнейшем же ни одна книга Священного Писания не могла быть дана в синагогу под страхом херема, т. е., проклятия, без того, чтобы двенадцать книжников не сверили ее по букве с наличными текстами. Так, земными человеческими мерами обеспечивал ветхий Израиль ту неповрежденность, неподвижность текста Священного слова, которую Церкви Своей Господь дает благодатно туне.

Степень неподвижности синагогального масоретского текста изумительна. Когда в конце XIX века были обнаружены книги евреев центрального Китая, живущих отдельной от прочего еврейства жизнью с IV или V века, то оказалось, что в существовавших у них книгах (Тора, Пророки и Псалмы) обнаружилось лишь 16 разностей в буквах с европейскими синагогальными текстами.

Однако, все же назвать эту неподвижность абсолютной нельзя. Достигнута лишь неподвижность текста, но те ошибки, которые уже были к моменту реформы масоретов, не только не были исправлены, но наоборот, оказались запечатленными их реформой, некоторые же искажения были намеренно введены масоретами, чтобы уменьшить ясность пророческих предречений о Христе Спасителе.

Из этих последних укажем прежде всего на знаменитое изменение масоретами 14го стиха VП-й главы пророчества Исаии “се Дева во чреве приимет и родит сына”. Зная, что это место наиболее излюблено христианами и лучше всего свидетельствует о пренепорочyом Рождестве нашего Господа, масореты, при проведении своей

реформы, во все еврейские тексты, по всему миру, поставили вместо слова “Ветула” — Дева, слово “альма” — молодая женщина. На это в свое время древние христианские апологеты резонно возразили еврейским толкователям: „Какое же знамение, о котором тут говорит пророк Исаия, было бы в рождении сына от молодой женщины, если это является повседневным обыкновением?".

В найденной несколько лет тому назад рукописи пророчества Исаии, писанной до Рождества Христова, как сообщает журнал “Тimе” (1951, № 18, стр. 5) в стихе 14м VIIй главы стоит “Дева”, а не “молодая женщина”.

Из сказанного ясно, почему Церковь еврейскому оригиналу в качестве авторитетнейшего текста Священного Писания предпочитает переводы Септуагинты и Пешитты, из которых первый имеет еще и то преимущество, что и создан он был, как мы указывали, по вдохновению Духа Святого соборным подвигом Ветхозаветной Церкви.

Из дальнейших переводов необходимо указать на древние переложения Священного Писания на арамейский язык, т. н. таргумы, т. е., толкования.

Когда древнееврейский язык вышел у иудеев из употребления и его место занял арамейский язык, раввины должны были для толкования Писания в синагогах переходить на этот последний язык. Но они не хотели полностью оставить драгоценное наследие отцов — подлинник Божиего Закона, и поэтому вместо прямого перевода ввели чтение Священного Писания в еврейском подлиннике при разъяснительном толковании на арамейском языке. Эти толкования и называются таргумами.

Самыми древними и знаменитыми из таргумов являются таргум Вавилонский, составленный в I веке до Р. X. неким раввином Онкелосом на все Священное Писание, и таргум Иерусалимский, несколько более поздний, приписываемый Иоyафану бен Узиелю, составленный только на Тору. Есть еще и другие таргумы, гораздо более поздние. Хотя оба древнейшие таргумы и появились до масоретской реформы, но текст, истолковываемый ими, почти совпадает с масоретскими, во-первых потому, что вышли таргумы из той же раввинистической среды, из которой вышли и массореты, а во-вторых, потому, что текст таргумов (дошедших до нас лишь в позднейших списках) подвергся обработке масоретов.

В этом отношении очень важен для нас т. н. Самарянский таргум, который составлен в Х-ХI веках, но который в основу свою берет для истолкования не массоретский, а домассоретский еврейский текст, во многом совпадающий с текстом Септуагинты.

В нашей Русской Церкви мы имеем под рукой в первоклассных переводах обе вариации Священного Писания: церковнославянский перевод сделан с Септуагинты, а русский синодальный — с еврейского текста.

Первоначальный перевод на церковнославянский язык Священного Писания сделан был свв, равноапостольными братьями Кириллом и Мефодием, но до нашего времени от их перевода дошли только те части Ветхозаветного текста, которые заключаются в богослужебных чтениях, т. н. паремиях. Полной же Библии, перевода свв. братьев до нас не дошло ни одной. В XVI веке, при начавшейся борьбе Церкви с ересью жидовствующих, обнаружилось, что во всей России нет нигде полной Библии. Поэтому архиепископ Геннадий Новгородский приказал заново сделать перевод священных книг с греческого. Этот перевод со многими исправлениями и переработками и дошел до пас в современной церковпославянской Библии.

Русский же перевод Библии сделан с еврейского в XIX веке. Впрочем, в хороших синодальных изданиях наиболее важные разночтения с Септуагинтой отмечены, и переводы с греческого поставлены в текстах в скобках. Издания же Библейского общества делаются исключительно с еврейского текста без вариаций с греческого.

Почти одновременно с церковнославянским переводом (даже позднее его) был сделан перевод Священного

Писания на арабский язык Саадием Гаоном аль Фаюмом (в начале Х века). Этот перевод сделан с Пешитты.

Столь поздняя дата перевода Священного Писания на арабский язык объясняется тем, что арамейский язык, получивший свое позднейшее окончательное оформление в Пальмире среди севере арабских племен, был до времени нашествия магометан литературным языком для всех северных арабов и сирийцев, понятным даже и для простого народа. Магометанским завоеванием был принесен на север язык южных арабов, от которого и произошел современный арабский язык, но арабы и сирийцы — христиане, еще долго употребляли в своей церковной жизни арамейский язык, драгоценный тем, что на нем говорил Христос.