Редакция Православного альманаха

«Романитас»

Интервью Натальи Дмитриевны Недашковской

издателя православно-просветительской литературы, педагога, члена Совета санкт-петербургского Центра Православного Просвещения, Православному альманаху «Романитас»

«Романитас». Наталья Дмитриевна, не так давно Вы оставили пост Председателя Центра Православного Просвещения в Санкт-Петербурге, не смотря на то обстоятельство, что с 1992 года, с самого начала его деятельности, Вы являлись его руководителем. Расскажите о ЦПП, а так же о том, почему Вы приняли такое решение?

Н.Д. Во-первых, наша деятельность началась не в 1992 году, а раньше на три года, — как только стало возможно открыто проводить занятия на религиозные темы. В 1992 году мы приобрели статус юридического лица и неофициальное название «Епархиальное духовное училище». Подробно наша история описана в брошюре «Почему Санкт-Петербургское епархиальное училище перестало называться епархиальным?», начатой в конце 1996 года, когда после смерти Митрополита Иоанна Снычева коллектив нашего Училища изгонялся из помещения б. Творожковского подворья — надо было информировать наших учащихся о том, что происходит. Потом мы продолжали ее дописывать, последняя редакция уже датируется 2000 годом. Когда я говорю «мы», я имею в виду прежде всего себя и моих тогдашних ближайших помощниц — Е. К. и И. Б. Кистеровых. Всякое дело имеет свое ядро — один руководитель или небольшая группа, вокруг которой формируется круг сотрудников и единомышленников. У нас был второй вариант — практически сразу, где-то через несколько недель, как я стала вести курс церковно-славянского языка, который, собственно, и дал первоначальный толчок идее Училища, я познакомилась с Кистероввыми, которые поначалу просто посещали мои занятия, а вскоре, когда мы поняли, что кроме церковнославянского языка людям нужно для элементарного образования и многое другое, они стали равноправными сотрудницами. Более того, позже, когда мне пришлось заниматься административно-хозяйственными делами, связанными с передачей Подворья Епархии и его реставрацией, именно они несли основную педагогическую нагрузку в Училище, — разрабатывая и ведя базовый курс «Православное мiровоззрение». Собственно, наиболее насущной задачей и было то, что мы потом нашли в сформулированном о. Серафимом Роузом понятии: «Православное мiрвоззрение». Как он писал, православным можно быть или только во всех своих взглядах, каждую минуту своей жизни — или ты просто не православный.

Как и абсолютное большинство тех, кто приходил к вере в застойное время, мы имели весьма небольшой объем сведений, касающихся вероучения и, особенно, подлинной история Церкви в XX веке. Так что мы осуществляли в своей деятельности латинский девиз: docendo discimus — уча других, учимся сами. И главным итогом этого обучения стало пришедшее в 1998 году осознание того, что все ставшее нам известным учение Церкви о Себе Самой с одной стороны, и знание того, что происходило в Русской Церкви начиная с 1927 года, не могут для человека, который обладает этим знанием и хочет быть честным перед своей совестью, не привести к выводу: не может Московская патриархия быть Церковью! Это своеобразная гипер-секта, для которой внешние православные атрибуты — только камуфляж.

Это было очень тягостное, мучительное открытие. Ведь именно в рамках МП мы соприкасались при своем обращении с храмом, молитвой, со святынями. Как дороги были в 70-е, 80-е годы поездки и пребывание в качестве паломников в уцелевших немногих монастырях! Тягостность положения увеличивалась оттого, что альтернатива МП с начала 90х— РПЦЗ- никак не могла быть для нас приманчива: на наших глазах происходили открытия приходов последней в Петербурге, и те нестроения, о которых мы хорошо знали, отнюдь не способствовали тому, чтобы присоединиться к ней. Что касается РПАЦ, то никаких достоверных материалов мы не имели, а то, что на фоне общих шатаний, распадов и самосвятства это вполне мог быть действительно, как объявлялось в МП, раскол РПЦЗ, допустить было более чем вероятно.

Мои помощницы Кистеровы достаточно быстро нашли для себя выход, присоединившись к одному из домовых приходов греческих старостильников. Я посещала с ними богослужения, за что глубоко до сих пор благодарна настоятелю, о. Нектарию - оставаться совсем без общественной молитвы даже чрезвычайно тяжело для «простого верующего». Не скрою, у меня были колебания, но в глубине души что-то противилось. Ведь в том же нашем Училище мы столько объясняли слушателям о значении Новомучеников Российских, о подвиге Царственных мучеников — принимать иностранную юрисдикцию для меня означало исповедать: их подвиг был напрасным, на Русской земле не осталось истиной Церкви! — И хоть я ее не видела и по-человечески не верила в ее возможность исходя из того, что могла наблюдать — паче чаяния что-то совершенно алогичное, какая-то уверенность в противном в сердце существовала.

В таком тягостнейшем состоянии я провела осень 1998 года — перестав окончательно посещать храмы МП после совершившейся у нас в городе кощунственной истории с прославлением лже-мощей Александра Свирского, святого, особенно близкого нашему училищу, т.к. мы с самого начала занятий с 1989 года организовывали паломнические поездки в его монастырь.

К этому времени количество учащихся у нас сильно пошло на убыль — митрополит Владимир Котляров запретил своим клирикам преподавать у нас, наше училище объявляли «раскольническим». Хотя мы готовы были проявлять терпимость, готовы были к диалогу, понимая, что нам самим потребовался не один год, чтобы осознать неправоту МП. Духовная жизнь — не арифметическая задачка — увидел ошибку и быстренько зачеркнул. «Зачеркивать» приходится самое себя и годы жизни... И вот здесь мы как бы сдавали экзамен: ведь мы столько лет, стольких людей — в общей сложности через занятия у нас, пусть далеко не всегда в полном объеме трехлетнего обучения, прошло более 2000 человек — учили ориентироваться на учение Святых Отцов, столько говорили о не совместимости ереси с Церковью, — но вместе с нами вырваться из духовного плена МП смогли буквально несколько человек! Но это предмет другого разговора...

что касается меня, то промучившись зиму, весну и большую часть лета 1999 года, я неожиданно для самой себя, вдруг купила билет и вместе с одной из наших бывших выпускниц, также порвавших к тому времени с МП, поехала в Суздаль. Я ничего не ждала, никаких рациональных причин не было — это было какое-то интуитивное движение. Но, приехав туда, побыв несколько дней, пообщавшись с клириками и простыми «суздальцами» я увидела то, что было так противоположно всему духовному и нравственному настрою МП. Т. Е. я увидела, — как и моя спутница, что это — действительно Христова Церковь. Об этом я писала о. Петру Перекрестову, объясняя свое присоединение к РПАЦ: «... Две тысячи лет назад первые лучи света христианства начинали сиять над землей, пребывающей во мраке богоневедения. Сейчас, когда уже по замечательному слову о. Серафима «позже, чем мы думаем», последние лучи христианства, среди которых и свет Суздаля, гаснут над землей, затмеваясь мраком богоотступничества. Знаете ли Вы, что такое «зеленый луч»? Я его не видела, его вообще почти никто не видел, это очень редкое атмосферное явление. Оно бывает в океане, в тропических широтах, где солнце быстро опускается за горизонт и сразу наступает ночь. Но иногда уже зашедшее за горизонт солнце вдруг испускает неожиданно необыкновенно чистый, изумрудно–зеленый луч, недолго сияющий в беспроглядном мраке. Я воспринимаю Суздальскую Церковь, в лице которой я встретилась с Истиной Церковью наших дней, как «зеленый», прощальный луч фаворского света...»

Я действительно с самого начала понимала, что мы живем в мiре, стремительно разлагающемся, и «Тихий Свет» Христов меркнет во тьме. Я уже говорила, живая статистика у меня постоянно перед глазами: «тысячи» — лучших, активных православных (я говорю о том, как они себя самоопределяют) Петербурга — и только несколько «единиц», способных порвать с ложью. То, что я нашла в Суздале, было очень хрупко. Но, даже понимая общую тенденцию, невозможно предсказать, что именно будет причиной ожидаемых событий. Если человеку 100 лет, можно ожидать, что он скоро покинет этот мiр, — но от какой именно причины, не скажешь.

И два года назад я никак не предполагала, что опаснейшая болезнь — не хочу говорить о распаде или расколе — которая постигнет РПАЦ, будет связана с человеком, которого знала давно, хотя и не очень близко, но к которому относилась с симпатией. Через 2—3 месяца после моего присоединения к РПАЦ в нее вошел вместе с небольшой группой прихожан, оставшихся от прихода убиенного о. Александра Жаркова, В. М. Лурье. Уже на Крестовоздвижение 1999 года он был рукоположен в священники, а весной 2000 года стал иеромонахом, о. Григорием. Службы проходили на дому, в скромных условиях, но это было большой радостью — приход истинной Церкви в Петербурге! Когда я говорю о долголетнем знакомстве и уважении, которое испытывала к нему, то имею в виду то, что мне виделось в нем искреннее стремление к Истине. Те же стороны, которые не вызывали симпатии, хотелось видеть как человеческий фактор, которым можно и должно пренебрегать — кто без греха!..

Поэтому я не меняла доброго к нему расположения, несмотря на то, что именно из-за одного его весьма неожиданного в ту пору для меня поступка наше Училище лишилось моих долголетних помощниц Кистеровых. В начале зимы 1999-2000 г. о. Василий (тогда еще) Лурье написал провокационное письмо в Синод митрополита Хризостома, к которому принадлежал о. Нектарий. Это стало поводом для них прервать сотрудничество с Училищем - хотя о. Василий там не преподавал. Как теперь понятно, этот шаг был нужен ему, чтобы не дай Бог, о. Нектарий не стал сближаться с нашей Церковью и никоим образом не смог составить конкуренцию влиянию о. Василия. Впрочем, он тогда сам открыто объяснил это в своей обычной насмешливой манере: «Чтобы под ногами не болтался...»

Тогда эти и подобные «шуточки» и сомнительные высказывания я считала внешним, наносным. Увы, летом прошлого года мне пришлось изменить в корне свое мнение. Это произошло, когда мне дали подборку материалов «панк-православия», которые о. Григорий, иеромонах нашей Церкви, распространял и распространяет вместе со своими помощниками в Интернете. Это был настоящий шок! По сравнению с богохульствами, цинизмом и догматизированием аморальности, следовавшим из ремарок, статей и текстов о.Григория, все экуменические высказывания лидеров МП кажутся просто милыми и человечными! В его увлечении самоубийством и разложением прослеживалась патология, в которую он, увы, вовлек и своих помощниц. Одна из них — милая молодая женщина так подробно откомментирвала в статье о. Г. текст рок-песни, описывающей положение трупа повесившегося самоубийцы, что когда я с ней после прочтения этого опуса встретилась, то поймала себя на мысли, что задерживаю дыхание — подсознательно мне казалось, что она просто пропиталась трупным смрадом! Но дело было явно не в увлеченности абстрактным предметом, и конечно же не в «санитарной» «милосердной миссии» с их стороны в кругу потенциальных самоубийц. Дело было в увлеченностью их самим фактом прямого и открытого богоборчества, в патологическом интересе к нему. Недаром поначалу о.Григорий лишь писал восторженные статьи о феномене суицидального богоборчества, защищал его с «духовных начал и сопоставлял с «Православием», и лишь спустя некторое время после справедливых обвинений в его адрес заговорил о «необходимости миссии». Это было самооправданием именно духовного интереса к тем, кто «решается на бунт» в «такой радикальной форме». Это соответствовало его собственному погружению в самобожие и гностицизм.

Чтобы понять мое состояние, приведу такое сравнение. В свое время, когда я интересовалась историей Китая, то не могла не заметить, что одно из распространенных там имен пишется так же, как одно русское общеупотребительное слово. Представьте, что вы видите, как образованный, уважаемый вами человек пишет это слово. Ну, вы решите, что он вспомнил какое-нибудь деятеля из 13-й династии. И будете спокойны. Но когда вы увидите, что радом с этим словом множество других, явно непристойных выражений, то дальше себя обманывать вы не сможете. Вам придется менять суждение о своем знакомом...

Различных «перевертышей», вообще говоря, мы насмотрелись много в рамках МП, этот был просто уж очень злокачественным. Но самое печальное было в том, что если летом прошлого года у меня была уверенность, что суздальцы, такие, какими я их увидела и полюбила, те, для которых христианская нравственность и Предание Церковное так много значило, не потерпят в нашей Церкви столь явного глумления и над первым, и над вторым. Но, увы, — когда я приехала в Суздаль в ноябре прошлого года, я увидела, что о. Григорий добился своей цели: его курс системного цинизма и аморальности принят во всех его аспектах, начиная от политических и заканчивая «просветительско-миссионерскими», а те, кто всерьез будут критиковать линию о. Григория, становятся персоной нон грата. Увы, мне — уже в нынешнем серьезном контексте — вспоминаются слова В. М. Лурье, которые он сказал осенью 1999 года, когда перешел в РПАЦ. «Вот, мне говорят, что Автономная Церковь — ну что это, это же, как грязь. А я на это так себе отвечаю: пусть даже грязь, но ведь если у вас есть цель и вы идете по дороге, где есть грязь, — разве вы в нее не вступите, чтобы придти к цели?» Перед моим приездом в Суздале был о. Григорий Лурье и читал лекцию...

Почему мы ушли из МП? Ведь там действительно много искренне преданных Православию людей, — но они только допускают, чтобы в едином церковном теле с ними были люди совершенно противоположных верований и взглядов. Мы ушли из МП из-за вероисповедной разноголосицы, не могущей существовать в Церкви. Но даже МП не дошла до того, чтобы включать в себя личности с непосредственно богоборческими взглядами, как у о. Григория. Наша деятельность как просветительского православного учреждения невозможна без поддержки Архиерея. Когда нас поддерживал в бытность нашу в МП митрополит Иоанн, мы могли существовать. При поддержке Владыки Валентина можно было бы продолжать, несмотря на объективные трудности (о проблемах духовного просвещения хотелось бы поговорить отдельно, сейчас не буду на этом задерживаться), двигаться в этом направлении, — искать новые формы, кое-какие идеи уже становились более ясными... Но при том отчуждении, которое я увидела в отношении того, что предлагали мы, стало ясно: выбор сделан и этот выбор – в пользу того, к чему мы, как православные христиане, были явно не готовы. Мне оставалось только поступить по христианской совести, сказать то, что я думаю, что я и сделала.

Что же касается просветительской деятельности, знаете, в «Алисе в стране чудес один персонаж утверждает, что он рисует все на букву «М», в том числе математику и множество. Рисовать просто «множество» еще можно, но моя дальнейшая деятельность в сложившейся ситуации стала походить на попытку рисовать «пустое множество»... Слава Богу, начавший с осени прошлого года преподавать катехизис о. Алексий Лебедев согласился занять мое место — он молодой, полный сил человек, дай Бог, чтобы под его председательством что-то душеполезное продолжилось в рамках нашей старейшей в Петербурге организации подобного рода...

«Романитас» Как Вы оценивает нынешнюю ситуацию гонений в нашей Церкви?

Н.Д. Последние годы мы живем в очень быстро меняющейся, крайне динамичной — особенно после десятилетий застоя, на которое пришлась большая часть моей жизни — ситуации. Прошлый, 2001 год был роковым для русской Церкви — окончательный раскол в РПЦЗ и поглощение идеологией о. Григория ( Лурье) нашей Церкви. Ведь Господь посылает нам испытания в двух случаях — если мы готовы к духовной брани, то терпим незаслуженно, как Иов, чтобы получить сугубые венцы в вечной жизни. Но большей частью они — на-казания, у-казания Господни, на что-то неправильное в нашей жизни. И если в мае прошлого года, когда после канонизации в нашей Церкви Святителя Филарета, началась «осетровщина», я соглашалась с теми, кто говорил, что эти нападки на Владыку, — а значит, по свойству единства Церкви и на всю нашу Церковь — от бесовской зависти. То теперь приходится переосмысливать ситуацию. Конечно, (если тебе не было прямого откровения свыше), все наши суждения о духовных причинах внешних явлений, относительны. Но все же хочется поделиться некоторыми размышлениями.

Конечно, вся грязь, выливаемая несчастным Осетровым — ложь и клевета. Но вот житие преподобного Ефрема Сирина. Он в молодости не верил в Промысел Божий, и Господь его вразумил следующим образом. Однажды он попал в ситуацию, когда был обвинен в поступке, которого не совершал. Он оказался в тюрьме, где было еще два человека. Когда они стали разговаривать, выяснилось, что они оба тоже взяты под стражу по несправедливым обвинениями. Но когда они стали глубже анализировать и вспоминать свое прошлое, выяснилось, что у них были случаи, когда они совершали поступки, сходные с теми, за которые их посадили в тюрьму. Но тогда они оказались безнаказанными. Будущий великий святой также вспомнил, что и в его прошлом было нечто схожее. Такое стечение обстоятельств убедило его в том, что все «случайное» имеет глубокие внутренние причины.

Посмотрим на ситуацию в нашей Церкви в этом аспекте. Еще прошлой весной я писала в Суздаль письмо, где пыталась проанализировать состояние дел в Церкви, что мне видится, что в наши дни реализуется обстоятельство, предсказанное как один из признаков близкого конца света: тогда будут управлять дети. И если посмотреть на духовное устроение тех, кто ныне определяет «лицо» РПАЦ: разве о. Г. Лурье, по сути, не «ужасный ребенок», не повзрослевший и не желающий взрослеть? Ведь при митрополите Иоанне Снычеве он был весьма близок к митрополиту, был его референтом, как человек эрудированный. Но ни митрополит Иоанн, но позже Иерархи РПЦЗ, куда вместе с о.Александром Жарковым переходил В. М. Лурье, не видели возможности рукоположить его. И тогда, в качестве мирянина, могущего оказывать при необходимости информационные справки, — не был он на своем настоящем месте? Нужно ли делать формально отцами тех, кто по нравственной сути является ребенком? Не значит ли это вводить их в искушение, которое им не по силам?

В отечнике приведена история одного подвижника, который имел друга- мiрянина. Последний все заработанные своим трудом деньги тратил на то, чтобы принимать и кормить странников в своем городе. Старец-подвижник восхищался таким его образом жизни, но ему казалось, что если бы у его друга было много денег, то он бы смог сделать гораздо больше добра. И он стал молить Господа, чтобы тот даровал мiрянину средства. Господь послал Ангела, который спросил, ручается ли старец за друга, что деньги не повредят его душе – тот с уверенностью за него поручился. Вскоре мiрянин нашел клад, но через небольшое время деньги страшно развратили его, он стал искать роскоши и власти… В конце концов, старец с большим трудом умолил Господа, чтобы искушения денег было отнято от его друга, тот пришел в первоначальное состояние бедности, вернулся к первому образу жизни, — но оба они всю жизнь оплакивали неразумие старца.

Так надо ли незрелым духовно и душевно людям давать столь искусительное для них и окружающих «богатство»?

«Романитас» Вы упомянули о ереси “самобожия”, — расскажите, если можно, о своем понимании этого явления более подробно.

Н.Д. То, что мы сейчас наблюдаем — как активно увеличивается число сторонников и «помощников» о. Г. Лурье — говорит о том, что почва для этого сеяния созрела, или, вспоминая слова апостольские, «есть много жира, которое годится в пищу гáнгрене — раку». Наше время — время «пластмассовой цивилизации», как говорил о. Серафим Роуз. C детства человек, растущий в благополучном и сытом мiре, выводится из области глубокого личностного постижения онтологических проблем: жизни и смерти, подлинной любви, к которой он становится не способен. Это порождает эгоцентризм, и когда такой человек почувствует по благодати Божией веру, ему очень трудно не то чтобы избавиться от такого извращенного мiровоззрения, но даже осознать его. И он начинает строить свою религиозную жизнь не на краеугольном камне покаяния и самоотвержения, а на своей самости. Знаете, я в жизни неоднократно наблюдала эффект «поиска под фонарем» — есть известный анекдот про человека, который усиленно ощупывает землю под фонарем, хотя потерял кошелек в другом месте, в темноте. Но искать на свету удобнее… Я встречала людей, которые стремились в какие-то опасные походы, в горы,— то, что требовало мужества физического — хотя на самом деле у них не хватало гражданского мужества. Я думаю, болезненное пристрастие к теме самоубийства у о Григория— попытка завуалировать для самого себя нежелание и неспособность не то чтобы разрешить, но даже поставить перед собой вопрос об «убийстве» своей самости. А у него и его сторонников она связана с необходимостью отречься от своих интеллектуальных «культурологических» жизненных интересов. Перед нами все тот же евангельский юноша: он готов назвать Христа учителем, но нет сил оставить ради Него свои интеллектуальные «богатства».

Позиция нового еретического движения внешне привлекательна тем, что критикует действительно существовавшие и существующие в церковной практике уклонения, но эти уклонения и задолго до них привлекали внимание церковных деятелей и просто сознательно относящихся к своей вере православных людей. Да, важно понимать сверх-задачу нашей земной жизни — достижения по благодати состояния теснейшего единства с Богом во Христе — но об этом говорил еще Преподобный Серафим. Да, важно понимать значение монашества как опоры всего христианского сообщества, что так сильно отрицалось старыми и новыми обновленцами — но об этом писали многие современные подвижники. Но они затрагивали эти темы в общем русле единого церковного предания, желая уврачевать язвы церковной жизни. Нынешние «аскетическое обновление» разрывает предание и только углубляет раны на церковном теле. Если пользоваться современной философской терминологией, то критикуемое ими омертвелое, обмiрщенное в обычном, так сказать плане христианство, это «бытие в скорлупе». Но «самобожники» стараются привести не к истинному «существованию, эсистенции» в постоянном напряжении покаянии и плача — они влекут к «бытию в распаде», в разложении.

Их «обожение» не имеет ничего общего с опытно изведанным Отцами познании Бога — для этого требуется стяжание видения бездны растления нашей природы, требуется долголетний плач, на который только и откликается Бог. Эти же бедные «подвижники», над которыми смеется бес, в основу своей «аскетики» кладут насмешку над всем, нравственный релятивизм и возведенную в ранг догмата цинизм и а-моральность. Те, кто видел о. Григория и его учеников, не может не заметить даже внешний признак этого внутреннего состояния — постоянную безо всякого повода улыбочку-усмешичку на устах. И напрасно они пытаются найти оправдание своей позиции «обоженных», для которых не писаны обычные законы человеческой морали и порядочности в «византизме». То, что как писали наши предки «изначально лукавые греки» грешили нарушениями христианской нравственности, которая есть выражение догматов христианства, что как раз и привело к падению Второго Рима.

Наследовал ему по усмотрению Божию Третий Рим — Русь, заявившая сразу после своего Крешения о глубоком усвоении ею как раз нравственных заветов Христа. Ведь первыми нашими святыми стали Страстотерпцы Борис и Глеб, земные возможности своего высокого княжеского положения по слову апостольскому «вменившие во уметы», в ничто, по сравнению с заповедию Христовой. С точки зрения о. Григория и всех просто и ново-сергиан — смешной и бессмысленный поступок…

***

Таким образом, мы видим по своему целостную мiровоззренческую систему, включающую и аскетическую. и нравственную, и екклизиологическую составляющие. Она является не менее анти-христианской, чем система взглядов «официального православия». Если последнняя в своем отступлении от Евангелия, уходя от трагических сторон бытия к гуманистическому «розовыму христианству», не отвергает еще по крайней мере христианской нарвственности и культуры, то новое «сверхправильное православие», «православие для элиты», в своей критике приходит к полному духовнор-нравственному нигилизму. Не удивительно, что в своих воззрениях в области внешней церкоковной политике, в вопросе взаимоотношения Церкви и современного государства не могут избежать соблазна «сергианства», и более того, последние тексты сторонников «православного аджорнаменто» по сути исторически «сползают» от завуалированного обновленсества митрополита Сергия к позиции вульгарных обновленцев20-х годов. С точки зрения новых “православноых сталинистов” РПАЦ — это плацдарм, на базе которой они активно строят свою «новую церковную политику», к сожалению, практически манипулируя священноначалием.

«Романитас»: Каковы, по Вашему мнению, ближайшие тенденции развития церковных событий?

Н.Д. Мне представляется, что те негативные явления, о которых говорилось выше, только высветили нерешенные проблемы. И они стоят уже давно. В конце я прилагаю одну из поздних статей Святителя Игнатия Брянчанинова, в которой он говорит о вопросах, которых должен бы разрешить будущий Собор Греко-Российской Церкви. Часть из них была решена Поместным Собором 17-18 года, часть стоит сейчас совершенно иначе ввиду разрушения христианской Империи — то, что касается роли Обер-прокурора. Но то, что писал Святитель о важности всеобщего духовного просвещения, сейчас, с моей точки зрения, стоит гораздо более остро, чем 150 лет назад. Мы полностью ныне лишились непосредственной живой церковной традиции, которая проникала во все стороны жизни в России на протяжении многих столетий. Сейчас абсолютное большинство членов Церкви приходит все-таки не из благочестивых семейств катакомбных христиан, а обращаются из мiра. И здесь особую важность приобретает то, о чем писал Святитель: необходимость создания и распространения различного уровня сложности и глубины катихизисов. В них, кроме общих положений христианского вероучения, обязательно должны рассматриваться вопросы современной церковной истории и экклесиологические проблемы: экуменизм и другие нынешние извращения учения о Церкви. Человек должен четко понимать, чем объясняется его выбор: почему та или иная юрисдикция является Церковью, а другая — нет. Он должен также понимать, что в нынешних условиях задача христианской жизни не может ограничиваться только личной аскезой: молитвенным правилом, посещением храма, постом и т. д., а, как во времена наплыва ересей христианин должен живо интересоваться курсом своей Церкви, по возможности защищать свое православие. Здоровье организма определяется здоровьем каждой его клетки, каждого органа. Если такой «вероучительный минимум» будет реализован, это будет барьером для разлития внутри церковного организма лжеучений.

В свое время наше училище издало сборник под названием «Путеводитель по православной аскетике. О добродетелях истинных и ложных”. Там, в частности мы предостерегали об опасности ложного послушания и смирения. На современном языке предрасположенность к этим состояниям называется конформизмом. Это очень опасное свойство, в наше время как писал Святитель Иоанн Максимович, «все решает личная преданность Христу», а ко всем внешним авторитетам следует относиться с большой опасливостью. Или тогда уж лучше прямо перейти в МП, которая, как на китах как раз и стоит на ложном послушании и ложном смирении.

Что касается нравственной стороны нашей жизни, я глубоко уверенна, что если бы на приходах и настоятели, и прихожане сконцентрировались на искоренении только одного порока, то Господь нам бы щедро даровал свою благодать. Этот порок, к сожалению разъедающий церковную жизнь — злословие и пересуды. Казалось бы, по сравнению со всем мi ром, давно оставившим Христа, даже с учетом «официального православия», православных — капля в море. А в истинно-православных юрисдикциях и вовсе пылинка — так как мы должны любить, благоговеть перед своими единоверцами (конечно, перед истинными единоверцами, а не теми, кто открыто заявляет о себе как о самобожниках и Богоборцах и провозглашает приязнь к антихристианам). Но что мы видим в нашей приходской жизни? А ведь Господь один только признак истинности Своей Церкви нам дал — «если будете любить друг друга, из этого узнают, что вы Мои ученики». Я отнюдь не считаю святым Франциска Ассизкого, но один его поступок, скажу по правде, мне как-то симпатичен: однажды он застал своих учеников предающихся злословью и велел им за это съесть ослиный навоз…

Если эти малые и доступные каждому вещи будут реализованы, тогда у нас есть надежда на милость Божию, что Он не отнимет от нас Духа Святаго. Если же мы будем плыть по инерции, то неизбежно то, что мы сейчас видим на примере РПЦЗ: большая часть «соскользнет» в «официальное православие», а остальным придется строить свою церковную жизнь в условиях, куда более трудных, чем нынешние.

«Романитас» 18июня/1 июля 2002 г.